Со смертью матери мир поник для меня. Мой дед сказал: "Мы тоже должны сдаться." Он вернулся обратно в Стэндинг Рок, откуда был родом. Он оставил моей сестре около шестидесяти лошадей, сорок коров и быка. У меня было около шестидесяти голов всякой скотины и пятьдесят коров. Мой дед сказал: "Я отдаю тебе всех лошадей, делай с ними что хочешь. Если ты хочешь жить как белый человек, покупай машину и катайся на ней, пока не сломаешь ноги." Думаю, дед знал, что было у меня на уме. Я распродал скот и купил модель "Форд", а так же принадлежности для родео. Это было необходимо мне для путешествий по резервациям. Моя жизнь изменилась, и я изменился сам. Я с трудом узнавал себя. Я был странником, индейским хиппи. Еще я чувствовал духов. Они спускались ко мне всегда ночью. Я слышал и чувствовал их. Будучи бродягой, я посетил многих старых знахарей, стараясь изучить их опыт.

Я не нуждался в доме. На время дождя я мог укрыться в любой норе. Я хотел, чтобы камни и растения рассказали мне свои секреты. Я разговаривал с ними. Я был частичкой земли. Иногда, глядя в зеркало, я пытался вспомнить свое лицо, кем я был. Бедность, трудности, веселье, стыд, приключения - я все хотел испытать. Я не был ни печален, ни счастлив. Я просто был.

В те времена я знал одного старого индейца, которого силой заставили переселиться из типи в новый дом. Ему сказали, что здесь ему будет гораздо удобнее, а его типи сожгли, так как сочли антисанитарным. Он был стар и худ, но оказал сильное сопротивление. "Я не желаю жить в этом ящике, - говорил он. - Завтра - это другой день. В этом проклятом ящике не может быть завтра."

Я гордился этим человеком. Он выразил то, что чувствовал я. Он придал мне мужества. Я слушал многих белых священников, но мне не нужны были их церкви. Я носил свою церковь внутри себя. Я хотел смотреть чанте ишта - глазами сердца. У таких глаз свой взгляд на вещи. Я проходил через какие-то изменения. Я встретил еще одного знахаря, одного из моих дядей. "Расскажи мне о Великом Духе", - попросил я его. "Он не похож на живое существо, на бога белых. Он - Сила. Эта сила может быть и в чашечке с кофе. Великий Дух - это не старик с бородой." Такой ответ осчастливил меня, но я задал бы этот вопрос не только ему.

Я был жаден до женщин. Я хотел познать их. Я любил многих девушек, больше сотни. Их нежные стоны всегда чему-то учили меня. Во время танца в одной из резерваций - не буду называть ее - я встретил молодую женщину и привел ее к себе в укрытие. После я заметил, что оставил свое одеяло на месте исполнения ритуальных танцев, и вернулся, чтобы забрать его. Когда я пришел туда, ее муж-полицейский уже искал меня. Он схватил ружье и начал стрелять в меня, обзывая самыми последними словами. Я вскочил на коня и вернулся в свое убежище.

В 1930 году я получил то, что заслужил. Меня женили силой. Отец девушки был важной персоной, христианином с большими протекциями. Они оказали давление на меня. У меня не было выбора. Эти люди были католиками и я пошел с ними в их церковь. Люди в церкви обращали на меня больше внимания, чем на священника. Прожив три года я развелся со своей женой. Она сказала, что я хорош ночью, но не днем.

Я стал свободен. Я еще не был готов поселиться где бы то ни было. Я мог стать кем угодно - изгоем или представителем закона, заключенным или странником, торговцем спиртным, наездником или знахарем. Я испробовал многое, чтобы понять в конце концов, кто же я есть. Страсть все еще была сильна во мне. Как и мой великий прадед Хромой Олень, я хотел продолжить большую охоту, хотя и не знал, на кого охотиться и где убьют меня, как убили моего предка. Может быть, я искал его ружье. Я все еще могу сказать, что оно мое.